Глава VII. Ископаемые растения о дрейфующих материках

 "Чем нелепее и грубее кажется вам какая-нибудь деталь,
 тем больше внимания она заслуживает. Те обстоятельства,
 которые на первый взгляд лишь усложняют дело,
 чаще всего приводят вас к разгадке.
 Надо только как следует, не по-дилетантски разобраться в них".

А. КОНАН-ДОЙЛЬ "Приключения Шерлока Холмса"

У науки есть проблемы и проблемы. Одни ей больше приписываются, а другие чаще недооцениваются. Сколько бумаги было переведено на "снежного человека" и "лохнесское чудовище", которым придавали бог весть какое научное значение. Между тем открытие живой латимерии, настоящей кистеперой рыбы, т. е. предковой формы наземных позвоночных, при всей сенсационности этого улова, помелькав на страницах популярных изданий, не оставило заметного следа в науке, не дало сногсшибательного материала для палеонтологии. Оказалось, что палеонтологи по костям разобрались в кистеперых рыбах совсем неплохо. Латимерия лишь подтвердила существовавшие взгляды.

В то же время величайшие загадки природы (о некоторых мы уже говорили, с другими еще встретимся) остались бедными сиротами у популяризаторов и никак не войдут в моду. В этом есть свои плюсы - загадку тоже нельзя затаскивать и опошлять, от этого она теряет привлекательность. Но в этом и минусы - даже среди исследователей о таких загадках часто забывают, к ним привыкают.

В этом смысле гипотезе дрейфа материков повезло. Зародившись в научных изданиях, она вышла на страницы полупопулярной (хотя и строго научной) книги Альфреда Вегенера и быстро приковала к себе всеобщее внимание. В отличие от многих других гипотез, она одинаково волнует и специалистов, и читающую публику, а у геологов вызывает резко противоположные чувства. У одних - восторг и энтузиазм, у других - раздражение, нежелание иметь с ней какое-либо дело. Эта гипотеза помнит ярлыки "идеализма" и "катастрофизма", ее упрекали в том, что она "уводит научную мысль в мир призраков и самообмана". И все же она оказалась необычайно живучей.

Впервые о возможном движении материков серьезно заговорили еще в XVIII в. (вот уж верно говорят, что новое - это хорошо позабытое старое). В § 163 своей гениальной книги "О слоях земных" Ломоносов пишет о находках в северных областях остатков растений и животных, характерных для теплых стран. Это "морские черепокожные", т. е. моллюски, "зубы слонов" (мамонтов), "следы трав индейских". "Сии наблюдения двояко изъясняют испытатели натуры. Иные полагают больше главные земного шара превращения, коими великие оного части перенесены с места на место чрезвычайным насильством внутреннего подземного действия. Другие приписывают нечувствительному наклонению всего земного глобуса, который во многие века переменяет расстояние еклиптики от полюса". Примерно через сто лет анонимный автор писал в своей книге, вышедшей в Ливнах: "В очертании материков Земного шара намечается следующее: западные берега Европы и Африки почти параллельны восточным берегам Америки... Все это едва ли может быть простой случайностью". Правда, пионерам в теории перемещения был, видимо, все же аббат Пласе, по словам которого, относящимся к 1668 г., "до потопа Америка вовсе не была отделена от Старого Света". Таким образом, этой гипотезе уже три века, а о ней все спорят и спорят. Все больше геологов, геофизиков, палеонтологов, ботаников, океанологов становится ее приверженцами.

Палеоботаники никогда не стояли в стороне от дискуссии, и это понятно. На плавающих материках всегда были пассажирами растения, которые не могли не реагировать на перемещения по градусной сетке, не могли не пересаживаться с материка на материк, когда те причаливали друг к другу. Точно так же тысячекилометровые океаны между материками должны были сказаться па закономерностях в распределении растений. Если собрать всех палеоботаников в одном зале и попросить проголосовать по вопросу о дрейфе материков, сторонники Вегенера, несомненно, составят подавляющее большинство. Это понятно, так как с извечностью современного положения материков очень трудно согласовать факты из географии ископаемых растений. С ними мы уже немного знакомились и теперь вернемся к ним опять, но уже с несколько другой стороны. Возьмем в качестве исходной точки конец каменноугольного периода и самое начало перми.