Взгляд в будущее

Мы уже знаем, каким образом микроскоп в руках палинолога превращается в "машину времени", помогающую постигать прошедшее. Однако мы помним, что изобретение героя Уэллса обладало способностью переносить его не только в прошлое, но и в будущее. Ведь без этого власть человека над временем была бы неполной. Сейчас мы расскажем о том, как с помощью изучения пыльцы и спор удается предвидеть грядущие изменения в растительности и климате, как, следовательно, с помощью микроскопа можно разглядеть будущее.

Карл Маркс писал: "Мы знаем только одну единственную науку, науку истории. Историю можно рассматривать с двух сторон, ее можно разделить на историю природы и историю людей. Однако обе эти стороны неразрывно связаны; до тех пор, пока существуют люди, история природы и история людей взаимно обусловливают друг друга"^*. Это высказывание великого ученого опровергает мнение Канта о том, что "мы в состоянии иметь только описание природы, но не историю природы". Слова Маркса следует понимать в том смысле, что подлинное научное знание о каком-либо предмете, явлении или процессе рождается лишь тогда, когда познается его история, т. е. устанавливаются причинно-следственные связи, определяющие его сущность. Их выяснение дает возможность перейти к научному предвидению, прогнозу будущих изменений. Достижения спорово-пыльцевого анализа как одной из наиболее быстро развивающихся отраслей палеоботаники и широкое применение ее данных в ряде отраслей знания на каждом шагу подтверждают справедливость высказанных выше положений.

^* (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 3, 1955, стр. 16.)

Выявив при помощи спорово-пыльцевого анализа закономерности изменения растительности и климата в прошлом, мы получаем представление о наиболее вероятном направлении этих процессов в будущем. Правда, здесь таится еще много неразгаданного, поэтому по ряду важных вопросов ученые до сих пор не пришли к единому мнению. В среде палеоклиматологов иногда возникают споры о том, возможно ли в ближайшую к нам геологическую эпоху повторение материкового оледенения Европы и Азии. Английский исследователь Чарльз Брукс считает такую опасность реальной.

Однако большинство ученых возражают ему, ссылаясь на потепление климата, вызванное увеличением процентного содержания углекислого газа в атмосфере, и на другие причины.

Понятно, что более углубленное изучение смен растительности в различных зонах земного шара методом спорово-пыльцевого анализа даст материал, который в сопоставлении с исследованиями климатологов, гляциологов и других специалистов позволит более обоснованно и определенно ответить на этот вопрос.

Другой пример касается взаимоотношений леса и степи. Для того чтобы правильно планировать использование земельных богатств и растительных ресурсов и решать такие вопросы, как создание защитных лесных насаждений в степи, необходимо знать, в каком направлении идет развитие растительного покрова: будут ли степи на месте нынешних лесов или наоборот.

Начиная с конца XIX в. к этой проблеме было привлечено внимание большого круга исследователей: почвоведов, геоботаников, лесоводов, географов. Знаток растительности северного полушария, русский ботанико-географ А. Н. Краснов в 1894 г. предположил, что причиной безлесья степей является равнинность занимаемых ими территорий. Следствием этого было представление об извечном безлесии степных площадей.

Несколько ранее А. Н. Краснова ботаник С. И. Коржинский высказал мнение, что лес наступает на степь. Много внимания этим вопросам уделяли П. А. Костычев, Г. И. Танфильев, Л. С. Берг и другие ученые. Позже, с возникновением учения В. Р. Вильямса о едином почвообразовательном процессе, проблема борьбы леса и степи стала рассматриваться в новом аспекте.

Напомним, что схема В. Р. Вильямса строилась на предположении о надвигании леса на тундру, степи на лес и пустынь на степи. Исходя из этой концепции, ученый решал вопросы генезиса почв, их классификации и рассматривал пути повышения их плодородия. Вильямс определенно недооценил значение общеклиматических факторов, считая, что климат данного района является функцией господствующей в нем растительной формации.

Причина многих противоречий и ошибочных мнений заключалась в недостаточности знаний истории растительного покрова. Ведь в период, когда формировались взгляды В. Р. Вильямса и тем более А. Н. Краснова, палеоботаника была развита еще недостаточно, а палинология делала только первые шаги. Если бы А. Н. Краснов или В. Р. Вильямс получили в свое распоряжение детальные спорово-пыльцевые диаграммы четвертичных отложений изучаемой территории, они обнаружили бы, что в истории этих районов были периоды, когда лес надвигался на степь и наоборот.

Поэтому теория единого почвообразовательного процесса и вытекающие из нее прогнозы об изменении наших почв в будущем нуждаются в серьезных поправках.

По данным палинологии, в течение последних двух тысячелетий идет так называемое субатлантическое время, которое характеризуется некоторым наступлением леса на степь.

Попутно заметим, что изучение истории растительности средней Сибири также показало, что в течение четвертичного времени наблюдались климатические фазы, в которые арктическая флора перемещалась далеко к югу, почти до р. Ангары. В другие же фазы, наоборот, степи с юга продвигались на север, вплоть до широты р. Подкаменной Тунгуски.

С вопросом о взаимоотношении леса и степи тесно связана гипотеза прогрессивного иссушения земли в современную эпоху. Она была высказана впервые Иммануилом Кантом еще в XVIII в. и привлекла к себе серьезное внимание ученых в конце прошлого века в связи с катастрофической засухой 1891 г. Ответом на эту гипотезу явились знаменитые работы А. А. Измаильского "Как высохла наша степь" и В. В. Докучаева "Наши степи прежде и теперь". Если бы в то время Измаильский и Докучаев имели данные спорово-пыльцевых анализов, они смогли бы с еще большей убедительностью обосновать положение о том, что основная причина усиления губительного действия засух заключалась не в неизбежных климатических изменениях, а почти целиком была связана с существующими приемами земледелия.

Анализируя литературу по данному вопросу в отношении Западной Сибири, проф. К. К. Марков ссылается на спорово-пыльцевые диаграммы, составленные С. В. Кац и Н. Я. Кац в 1949 г. Эти ученые полагают, что в историческую эпоху (в течение последних 5-8 тыс. лет) природный процесс идет в направлении увеличения влагообеспеченности и, соответственно этому, в направлении наступления леса на степь. С этим выводом согласуются результаты изучения сапропелевых отложений диатомовым методом, проведенного Жузе в 1952 г. и другими учеными. Эти данные свидетельствуют о постепенном опреснении соленых озер в этой зоне за рассматриваемый период. Вместе с тем в диаграммах (данные С. В. Кац и Н. Я. Кац) в верхних отрезках наблюдается небольшое вторичное увеличение процента недревесной пыльцы. К. К. Марков рассматривает это целиком как результат развития земледельческой культуры. На этом примере видно, каким образом спорово-пыльцевой анализ в комплексе с другими науками открывает двери к познанию будущего.

Противниками теории иссушения были русские географы Л. С. Берг и А. И. Воейков. Еще 40 лет назад А. И. Воейков писал об отрицательном влиянии на практику теории иссушения, которая порождала пессимизм среди инженеров-ирригаторов, разрабатывавших проекты орошения пустынь Средней Азии. Некоторые считали, что если прогрессивное иссушение этих районов неизбежно, то бороться с ним бессмысленно и невозможно.

Здесь опять-таки результаты спорово-пыльцевого анализа могли бы дать исчерпывающий ответ. К сожалению, для условий пустынных районов имеется еще очень мало данных такого рода, поскольку в этих условиях пыльца и споры сохраняются гораздо хуже, чем во влажном климате. Однако в ближайшем будущем применение более совершенной методики позволит и здесь прочитать многие, пока еще "немые" страницы истории растительного мира.

Другой пример практического значения изучения колебаний климата. Освоение Северного морского пути в последние полвека происходило в условиях усиливающегося потепления Арктики.

В настоящее время некоторые ученые высказывают мнение, что во второй половине века процесс пойдет в обратном направлении, что безусловно сильно усложнит условия судоходства в северных морях. Если эта точка зрения верна, ее следует учесть при составлении перспективных планов освоения Севера. В решении этого вопроса палинология могла бы оказать существенную помощь, так как она позволяет лучше изучить закономерности колебаний климата.

Подводя итог, можно сказать, что одно из важных практических значений палинологии состоит в том, что полученные с се помощью данные в комплексе с данными других наук помогают предвидеть, каких изменений в растительном покрове и климате можно ожидать в будущем, исходя из направления природных процессов.

Однако мы знаем, что в нашу эпоху человек приобретает все большую власть над природой, реализуются проекты, способствующие преобразованию климата обширных районов. Может быть это сделает ненужными наши попытки составлять прогнозы изменений климата и растительности на столетия вперед? Ведь уже сейчас можно вполне определенно утверждать, что через несколько веков люди переделают климат, и наши прогнозы заведомо не оправдаются.

Постараемся убедить вас, дорогие читатели, что эти исследования, существенную помощь которым оказывает палинология, не только не противоречат будущему науки и техники, но, напротив, помогают приблизить его. Во-первых, большинство проектов переделки климата родилось под непосредственным влиянием палеоботанических открытий, в том числе полученных с помощью спорово-пыльцевого анализа. Вспомните академика Щедрина, героя "Северной повести" К. Паустовского. Ученый создал теорию о возвращении в Северную Европу климата третичной эпохи.

"...Мы можем уничтожить гренландские льды, - говорил он. - Когда мы их уничтожим, в Европу вернется климат миоцена. Финский залив будет дымиться, как парное молоко. Здесь будут снимать по два урожая. Леса магнолий расцветут на Аландских островах. Вы представляете, - белые ночи в магнолиевых лесах..."

Ученый пришел к идее изменения климата под впечатлением находок ископаемых остатков магнолий в третичных отложениях вблизи Ленинграда.

А вот другой пример, уже не из литературы, а из жизни. Весь мир облетела весть о смелом замысле советского инженера П. М. Борисова, предложившего изменить климат северных широт при помощи плотины в Беринговом проливе. Это не единственный проект такого типа. Ученые считают возможным отеплить Охотское море и улучшить климат Дальнего Востока, построив дамбу с воротами в узком проливе Невельского. Эти ворота, открываясь только в одну сторону, должны будут играть роль клапана, пропускающего приливные течения только в одном направлении - с юга на север. Имеются также различные варианты проектов увлажнения засушливых пустынь Средней Азии.

На январском Пленуме ЦК КПСС 1961 г. было обращено внимание на проекты из серии строительств, существенно изменяющих климат. К ним относится и предложенный инженером Г. В. Дмитриевым проект переброски стока северных рек в Каспийское море. Значит, через одно-два десятилетия жизнь поставит на очередь выполнение более сложных замыслов.

С технической точки зрения проекты Борисова и Дмитриева вполне осуществимы сейчас или в ближайшем будущем. Однако приступать к строительству грандиозных сооружений нельзя до тех пор, пока не будут внимательно и детально изучены все возможные последствия претворения в жизнь таких проектов. Нужно знать точно, какие перемены произойдут в климате, гидрографии, растительном покрове и животном мире районов, которые окажутся в сфере влияния грандиозных сооружений. Ведь такие крупные вмешательства в природные процессы безусловно вызовут цепь значительных и важных последствий, которые могут проявляться там, где их никто не ожидает. Данные по изучению ископаемых остатков и здесь могут прийти на помощь. В прошлом мы можем найти необходимые аналогии, которые позволят нам полнее представить многосторонние результаты намечаемых преобразований.

Конечно, не все из того, о чем говорится в этой главе, достоверно. Кое-что - пока что предположения, близкие к фантастике. Однако никакая научная отрасль не может жить без мечты, без взгляда в будущее. Только так она сможет представить свое место в науке завтрашнего дня и увидеть проблемы, решения которых потребуют события будущего.

Как мы убедились, спорово-пыльцевой анализ является областью науки, обслуживающей комплекс самых разнородных дисциплин. Многие из новых сторон ее применения еще не вскрыты. Поэтому в исследованиях специалистов смежных отраслей эти данные применяются еще недостаточно. Популярным изложением истории, методики и перспектив спорово-пыльцевого анализа мы стремились привлечь к ней внимание и способствовать тем самым еще более широкому внедрению ее методов в жизнь, в практику.