Нить Ариадны

 ...Наш мир - не случайность, 
 не хаос, - 
 Есть система во всем...

А. Стекольников

В большом саду пастора Нильса росла стройная пахучая липа. Весной, когда липа цвела, от нее тянуло душистым медом, а в ее листве свистела иволга. В память об этой старой "семейной" липе Нильс принял фамилию Линней (шведское линд по-русски означает липа).

У Нильса было несколько сыновей. Старший из них, Карл, родился 23 мая 1707 года. Когда Карл подрос, он часто бродил с отцом по окрестностям Стенброхульта, выискивая интересные растения, чтобы пересадить их в сад.

В саду у Карла был свой садик - несколько грядок. Здесь мальчик выращивал растения и наблюдал, как тянутся к солнцу зеленые стебельки; здесь, в отцовском саду, зажглась в его сердце неугасимая любовь к растениям.

В школе Карл учился неважно: богословие и древние языки его не интересовали, часто во время уроков он с тоской поглядывал на окно, за которым цвела сирень и пели птицы. Стоило учителю вызвать Карла, как у него от страха язык присыхал к горлу и перехватывало дыхание: за нерадивость жестоко наказывали. Огорченный неуспехами сына, пастор решил забрать его из школы и отдать в учение к сапожнику: все-таки ремесло. К счастью для Карла, пастор пошел посоветоваться с доктором Ротманом, своим давним приятелем.

- Да, разумеется, - сказал Ротман, выслушав пастора, - если деревце искривляется, его нужно выпрямлять, пока оно молодо. Но почему же к сапожнику? Я думаю, что это не занятие для Карла. Знаете что? Отдайте его мне, я уверен, что из него выйдет отличный натуралист.

В те времена понятие о натуралисте было связано с понятием о враче, который должен был уметь готовить лекарства, а стало быть, знать растения, служащие для них сырьем.

Ротман был чутким воспитателем. Он не стал делать Карлу нравоучения, а дал книгу Плиния по естественной истории. Карл, прочитав две-три страницы, так увлекся, что уже не мог оторваться.

Успехи Карла удивляли учителей и вызывали недоверие. И когда Карл Линней все же закончил гимназию, ректор гимназии Крон написал в его характеристике: "Юношество в школе уподобляется молодым деревцам в питомнике. Случается иногда, что дикая природа дерева, несмотря ни на какие заботы, не поддается культуре. Но, пересаженное в другую почву, дерево облагораживается и приносит хорошие плоды. Только в этой надежде юношу отпускают в академию, где, может быть, он попадет в климат, благоприятный его развитию".

На семейном совете было решено, что Карл поедет учиться в университет города Лунд.

В университете Карл был так прилежен в учении и скромен в поведении, что вскоре сделался любим всеми, кто его знал. Способного студента заметил профессор Стобеус, известный медик и натуралист. В его доме Карл нашел прекрасный музей: гербарии, чучела птиц, раковины моллюсков, коллекцию минералов и много других интересных вещей. Долгие часы просиживал Линней в музее, изучая его сокровища, а по ночам читал при свече.

Линней часто бродил в окрестностях города и возвращался домой с целой охапкой растений, которые потом разбирал и засушивал для гербария.

В 1728 году Линней переехал в Упсалу, где был прекрасный ботанический сад. Молодой ученый надеялся лучше изучить ботанику, но его все время стеснял недостаток средств. Деньги, полученные от отца, кончались, и достать их было негде. Случалось порой, что оторванная у ботинка подошва так громко шаркала о камни мостовой, что Карл высоко поднимал ногу и низко опускал глаза: ему казалось, что все прохожие обращают внимание на его рваный ботинок.

Товарищи говорили ему: "Не унывай, старина. Ведь худшая бедность - это недостаток ума. А постигнешь науку -все равно, что положишь в карман драгоценность".

На следующий год Линней все же решил оставить университет: хорошая шутка не заменит и плохого обеда. Последний раз пошел он в ботанический сад прощаться с растениями. Медленно двигался он по аллеям, перебирая пальцами зеленые листья. Вдруг он услышал позади себя неторопливые шаги. Оглянулся - к нему подходил старый священник, доктор богословия Цельзиус.

- Добрый день, мой друг, - приветливо обратился он к Карлу, - я давно наблюдаю за вами. Вы так внимательно разглядываете эти растения, точно оставляете здесь клад и запоминаете место.

- Вы не ошиблись, - грустно ответил Линней, - я уезжаю и пришел проститься с садом. Ведь я ботаник.

- Вот как! - заинтересовался Цельзиус. - И как давно вы занимаетесь ботаникой?

Линней рассказал, что еще в детстве он полюбил растения и выращивал их в своем саду. Слушая Линнея, Цельзиус довольно кивал головой. Да, разумеется. Кто живет около реки, познает повадки рыб; кто живет возле леса, привыкает к птичьему пению; а кто проводит детство в саду, знает, что каждый цветок имеет свой запах. Именно такой человек ему и нужен. Доктор богословия писал о растениях, которые упоминаются в библии. Но он не всегда мог довериться собственным знаниям, а обращаться к несведущим ботаникам считал таким же бесполезным делом, как спрашивать жителя пустыни о морской пене. Знакомство с Карлом его очень обрадовало. Какая поразительная память! Собрать гербарий из 600 растений и помнить названия почти всех из них! Да, на это способен не каждый.

Цельзиус пригласил Карла к себе. Линней и Цельзиус часто совершали экскурсии в окрестности Упсалы, собирали растения, определяли их названия и зарисовывали.

В университете Линней написал свою первую научную работу "Введение к помолвкам растений". В поэтической форме он описал пробуждение природы от зимнего сна, набухание почек, появление первых зеленых листьев, весенний лет насекомых и птиц.

Эта работа произвела большое впечатление на профессора университета Рудбека, который познакомился с Линнеем и пригласил его к себе в ассистенты.

В это время Упсальское королевское общество получило от короля предложение послать одного натуралиста для исследования Лапландии, которая являлась частью Швеции и была мало изучена. Университет предложил послать Линнея. Линней знал, что передвигаться ему придется пешком, что самой изысканной пищей для него будет сушеная рыба, а объясняться с лапландцами он сможет только языком жестов. Но это его мало смущало: если любишь плоды, нужно мириться с тем, что приходится пригибать ветви.

Карл Линней

В Лапландии Линней увидел гранитные скалы, которые то и дело перемежались болотами; бесплодную почву, одетую беловатыми кустиками оленьего лишайника и поросшую елями. Плотные, темные тучи комаров наполняли воздух тонким стонущим звоном. От их укусов горело тело, будто усыпанное тысячами крошечных огоньков. Путешествовать Линнею пришлось в обществе двух лапландцев, один из которых был проводником, другой - переводчиком. Линней карабкался по каменистым тропам, пересекал бурные реки, забирался в горные леса, бродил по угрюмой и дикой тундре. Укрытием от непогоды ему служила перевернутая лодка, постелью - звериная шкура. Однажды челн, на котором они переплывали бурную, порожистую реку, опрокинулся и часть вещей утонула, а путники чуть не погибли.

К различным невзгодам примешивалась и тоска по родине, безудержная, каждодневная. Линней вспоминал Швецию, ее небо, освещенное туманным отблеском северного сияния, ее землю, покрытую снегом и льдом в продолжение многих месяцев. С наступлением вечера из трубы каждой хижины поднимался столб густого дыма и у очага, где ярко горел торф, освещая внутренность жилища, грелось все семейство.

Вернувшись в Упсалу, Линней написал работу "Лапландская флора". Многие годы пользовался он знаниями, полученными во время путешествия.

Лекции Линнея всегда привлекали много студентов. Рассказы были интересны и увлекательны: он знал, что изящество речи и горячность изложения способствуют убедительности научных истин. Сам он был всегда верен своим ученикам и внимателен к ним, но основой этой его привязанности всегда была любовь к науке.

Линней отличался исключительным трудолюбием, всегда старался быть внимательным к явлениям природы и глубже их осмысливать. Это ему удавалось потому, что ни одна минута у него не пропадала даром, он никогда ничего не делал кое-как и доводил начатое до конца.

Но у Линнея не было научного звания, и его недоброжелатели добились решения факультета прекратить чтение лекций. Необходимо было получить диплом, чтобы упрочить свое положение в университете.

В 1735 году Линней защитил диссертацию в университете голландского городка Гардевика. Он представил работу "О лихорадке" и получил звание доктора медицины, а также знаки ученого достоинства: шелковую шляпу и золотое кольцо. В этом же году увидела свет его знаменитая книга "Система природы", которая принесла ему всемирную славу.

Один греческий миф рассказывает о жестоком царе Миносе с острова Крит. Афиняне должны были отсылать ему прекрасных девушек и юношей, которых царь отдавал на съедение чудовищу Минотавру, жившему в лабиринте с такой запутанной системой коридоров, что всякий, кто попадал в него, не мог уж выбраться обратно. Но нашелся герой Тезей, который взял у полюбившей его дочери царя Ариадны чудесную нить и, держась за нее, проник в лабиринт, убил Минотавра и выбрался на свет вольный. Вот почему и называют нитью Ариадны всякий способ, которым можно решить запутанную задачу. "Ариаднина нить ботаники - система, без которой в ботанике хаос", - писал Линней в "Философии ботаники". - "Система - вот нить, ухватившись за которую можно благополучно выбраться из пестроты фактов"^*.

^* (Е. Г. Бобров. Линней, его жизнь и труды. М., Изд-во АН СССР, 1957, стр. 97.)

К этому времени в ботанике был накоплен большой материал по описанию растений. Правда, зачастую эти описания отличались сложностью и противоречивостью. Каждый вид растений в разных странах назывался по-разному и даже в одной стране имел несколько названий. Это затрудняло определение растений, приводило к многочисленным ошибкам и вызывало ожесточенные споры. Долго не могли ученые найти нить Ариадны в ботанике. Необходимо было разработать простую и удобную классификацию, дать точные и краткие определения видов.

Линней знал, что одни натуралисты располагали названия растений в алфавитном порядке; другие - по какому-нибудь одному резко бросающемуся в глаза признаку, например по форме венчика, числу семян; третьи - в зависимости от пользы или вреда, которые растения приносят человеку.

Линней взял за основу деления тычинки и пестики - такие мелкие части цветка, на которые натуралисты прежде и внимания не обращали.

На самом деле пестик и тычинки - главные части цветка. Они участвуют в образовании плодов и семян.

Линней разбил все растения по числу и строению тычинок на 24 класса, классы разделил на отряды, отряды - на роды, роды - на виды. Под видом он понимал группу организмов, происходящих от общих предков и дающих при скрещивании плодовитое потомство. Каждому растению Линней дал видовое и родовое название на латинском языке. Такой способ обозначения растения двумя словами называется бинарной (двойной) номенклатурой. Попытка применить бинарную номенклатуру была сделана еще за 100 лет до Линнея, но он применил ее широко и прочно закрепил в науке. Из двух слов одно - существительное - обозначает род, а вместе с прилагательным - название вида. Например: лютик едкий и лютик золотистый, клевер красный и клевер ползучий, пшеница твердая и пшеница мягкая. Здесь лютик, клевер и пшеница - названия родов, а едкий и золотистый, красный и ползучий, твердая и мягкая - названия видов. Вместо подробного описания растений достаточно было краткого обозначения их из двух слов. Так если раньше шиповник назывался обыкновенной лесной розой с розовым душистым цветком, то, по Линнею, он стал розой лесной. Линней подсчитал, что из шести прилагательных и трех существительных, т. е. из девяти слов, можно составить названия для 100 видов. И если раньше пользование видовыми названиями представляло, по словам современников, "величайшие затруднения для памяти, языка и пера", то новая система была практически удобной и удивительным образом облегчила науку. Названия растений были краткие, выразительные и звучные. Пользование системой не представляло труда. Благодаря системе Линнея за несколько десятилетий число известных видов растений увеличилось от 7000 до 100 000.

Сам Линней знал и описал около 10 000 видов растений и свыше 4200 видов животных.

Линней провел реформу ботанического языка. Он впервые предложил такие названия частей растения, как венчик, пыльник, нектарник, завязь, рыльце, тычиночная нить, цветоложе, цветоножка, околоцветник. Всего Линней ввел в ботанику около 1000 терминов. Часть из них он придумал сам, а другие, считая удачными, отобрал из книг натуралистов и объяснил, где и как употреблять каждый термин.

Но система Линнея, не превзойденная по своей изящной простоте, была все-таки искусственной: она помогала распознавать растения, но не раскрывала полностью их родственных связей. Растения в ней распределялись по сходству одного, двух признаков. Не случайно, что родственные растения оказались разделенными, а неродственные - собранными вместе.

Так, подсчитывая число тычинок у барбариса и камыша, Линней поместил их в одну группу, хотя барбарис относится к двудольным растениям, а камыш - к однодольным. Он сблизил морковь и лен на том основании, что у них по пять тычинок в цветке. В то же время родственные растения лютик и роголистник оказались в разных классах.

Линней и сам понимал, что его система искусственна, но считал, что такая система, которая учит распознавать растения, необходима, пока нет естественной. Однако под естественной системой Линней понимал такую, которая отражала бы порядок природы, установленный "творцом", а не исторический процесс развития организмов.

Линней представлял себе живой мир в виде непрерывной цепи, в которой растительные звенья незаметно переходят в животные.

Всех животных Линней разделил на 6 классов (млекопитающие, птицы, амфибии, рыбы; насекомые и черви) и каждому классу дал соответствующую характеристику.

Каждому животному он тоже дал родовое и видовое название: синица большая, синица болотная (гаичка), синица черная (московка); воробей домовой, воробей полевой и т. д.

Два животных, например, воробей домовой и воробей полевой, во многом сходны и поэтому включены в один род, но во многом различны и поэтому относятся к разным видам этого рода.

Линней первый выделил классы млекопитающих и птиц, причислил к млекопитающим кита (которого раньше принимали за рыбу) и отделил червей от насекомых. Многие отряды животных объединяли родственные формы. Так, к жвачным Линней отнес быка, оленя, барана и т. д.; к грызунам - мышь, крысу, бобра, дикобраза и пр.

Система животных, по Линнею, была более естественной, чем система растений, но и она содержала немало ошибок. Так, Линней отнес к червям кишечнополостных и моллюсков, а земноводных и пресмыкающихся объединил в один класс амфибий. Искусственно распределил он многих животных и внутри классов: по строению клюва поместил в один ряд страуса и курицу; на основании сходства зубной системы объединил слона, моржа, ленивца и муравьеда. В микроорганизмах Линней не смог разобраться и объединил их в мир "хаоса". Он полагал, что грешно даже изучать микробов, так как творец, создавая их невидимыми, очевидно, имел в виду сохранить этот мир втайне от человеческого познания.

Человека Линней поместил рядом с обезьянами. Он сделал это за 120 лет до того, как Ч. Дарвин обосновал свое учение о происхождении человека от обезьян. Но, опасаясь, как бы не вызвать гнев служителей церкви, Линней осторожно заметил в книге, что близость в системе не говорит о кровном родстве.

Вопроса о происхождении видов для Линнея не существовало. Он полагал, что все виды созданы "всемогущим творцом".

Во времена Линнея наука находилась главным образом в руках церкви и "ученые" монахи занимались толкованием библии, а в ней утверждалось, что растения и животные созданы богом в раю, откуда они и распространились по всему белому свету. В науке утвердился взгляд на природу как на полную, извечно установленную гармонию.

И Линней, распределяя животных и растения по чертам сходства, имел целью лишь постигнуть "творческий план создания", проникнуть в его божественный замысел. Он говорил, что не случайно современные животные по своим признакам не отличаются от древних, найденных в египетских пирамидах. Если за 5000 лет животные не изменились, то нет оснований считать, что они способны измениться и за больший срок.

Но Линней был наблюдательным натуралистом. Гуляя по дорожкам своего опытного сада, он не раз замечал, как влияют на растения климат, почва, жара и ветер. Кроме этого, он предполагал, что новые виды, возможно, образуются при скрещивании.

При всех своих недостатках система Линнея составила основу современной классификации, и бинарная номенклатура сохраняется до сих пор. При жизни Линнея вышло 13 изданий "Системы природы", которые он постоянно перерабатывал и дополнял.

Линней прожил в Голландии три года и за это время "написал больше, открыл больше и сделал крупных реформ больше, чем кто-нибудь другой до него за всю свою жизнь"^*. Вернувшись на родину, Линней стал практиковать как врач. В 1741 году его избрали профессором медицины и ботаники в Упсальском университете, где он когда-то учился, и с этого времени до конца жизни он стал учить других.

^* (Е. Г. Бобров. Линней, его жизнь и труды. М., Изд-во АН СССР, 1957, стр. 68.)

Шли годы. Выходили в свет новые книги Линнея: "Философия ботаники", "Виды растений" и другие, в которых Линней рассказывал о своем учении. Он стал членом многих научных обществ мира.

В 1754 году Линней был избран почетным членом Петербургской академии наук. Слава ученого росла. Но немало неприятностей доставляли Линнею всякого рода недоброжелатели, которые выискивали в его работах слабые места. Линней был очень самолюбив и считал своим девизом изречение: "Делами увеличивать свою славу". Он тщательно работал над своими трудами и не печатал их, пока не убеждался, что они "созрели".

22 января 1778 года перед Уп- сальским собором собралась огромная толпа народа. Хоронили Карла Линнея. Весь Упсальский университет присутствовал на похоронах. На могиле поставили памятник с медальоном, изображающим голову Линнея, и надписали: "Карлу Линнею - князю ботаников. Друзья и ученики, 1778 г."