НОВОСТИ    БИБЛИОТЕКА    КАРТА САЙТА    ССЫЛКИ    О САЙТЕ


 ГЕОХРОНОЛОГИЯ
 ЭВОЛЮЦИЯ
 ЭВОЛЮЦИОННОЕ УЧЕНИЕ
 ПАЛЕОКЛИМАТОЛОГИЯ
 ПАЛЕОЭКОЛОГИЯ


предыдущая главасодержаниеследующая глава

На Юг

Отъезд из Улан-Батора в Южную Гоби. Далан-Дзадагад. Лагерь у "Пылающих скал". Яйца динозавров. Находка нового "ящера-танка". Поиски палеоценовых и меловых млекопитающих. История кайнозойских млекопитающих. Сборы кремневых орудий. Прибытие И. А. Ефремова

Пробыв в Улан-Баторе необходимое для подготовки к новому маршруту время, 20 апреля мы выехали в Южную Гоби - туда, где в 1946 году были открыты крупнейшие местонахождения динозавров. Ивану Антоновичу но делам экспедиции пришлось остаться в Улан-Баторе. Маршрут возглавил Ян Мартынович Эглон, кроме него в отряд вошли Н. И. Новожилов, я, В. А. Пресняков, переводчик Очир, повар Ван Фун-Ду, которого чаще называли "дядя Андрей", а также все шоферы с машинами и рабочие.

Старт был дан по традиции от квартиры И. А. Ефремова, который невольно завидовал нашему отъезду, хотя через несколько дней сам должен был присоединиться к нам.

Путь в Южную Гоби после пересечения Толы идет вдоль подножия Богдо-Улы, отклоняясь от нее постепенно вправо. Местность здесь сильно всхолмленная, и мы то поднимались на небольшие перевалы, то снова спускались в долины. Кое-где еще лежал снег, но весна уже прочно вступила в свои права, и доказательством тому служило множество тарбаганов (Тарбаган - сибирский вид сурка), вылезших из своих нор. Эти рыжеватые зверьки, величиной с хорошего зайца, имеют довольно забавный вид, когда бегут, - толстый зад с широким хвостом придает неуклюжесть их движениям при прыжках. Завидев машину, они спешат к норе, где и занимают наблюдательную позицию, чтобы в случае приближения опасности моментально исчезнуть в своем жилище. Убить тарбагана очень трудно, так как он, несмотря на любопытство, все же достаточно осторожен, а если его и удается ранить, то он всегда успевает уйти в нору, над которой сидит. Мясо тарбагана очень вкусно и ценится монголами. Но тарбаган, как и многие другие грызуны, является разносчиком чумы, и поэтому употребление его в пищу весьма опасно.

Сделав примерно 70 километров от Улан-Батора, мы достигли большого перевала, подъем на который был очень трудным из-за раскисшей после снегопада дороги. За этим перевалом местность начала постепенно выравниваться, представляя чередование неглубоких котловин с цепями холмов широтного направления.

На ночлег остановились в Мандал-Гоби - центре Средне-Гобийского аймака. Ночь была теплая, и любители свежего воздуха спали на улице, а остальные разместились в нескольких комнатах отведенного нам помещения.

В 7 часов утра мы уже продолжали наш путь. К югу расстилалась огромная равнина, пересекаемая грядами невысоких холмов. Полдник устроили у развалин монастыря Олдаху-Хид. Вокруг валялось множество полосатых агатов сероватых и синеватых оттенков. Десятки красивых камней перекочевали в наши карманы, пока готовилась еда.

После монастыря началась "гребенка" - так шоферы называют дорогу, на которой колесами выбиваются поперечные гребешки, приводящие к сильной тряске машины. Приходилось ехать на очень малой скорости, чтобы не слишком сильно трясло. Преодолев "гребенку", мы спустились в красную глинистую котловину, получившую у нас название "Нимапия" - спуск в котловину был очень крутой, почти под прямым углом, и чьей-то заботливой рукой был вкопан столбик с предупредительной дощечкой: "Внимание"! Со временем первая буква стерлась, и осталось "нимание", быстро превращенное нашими шоферами в "Ниманию". В "Нимании" на смену "гребенке" пришли ухабы и кочки. В сырую погоду такая котловина, сложенная пухлыми глинами, превращается в сплошной кисель и совершенно непроходима не только для машин, но и для животных. Миновав это неприятное место, мы вступили в новую глинистую котловину, но темно-серого или даже почти черного цвета. Ухабов здесь также было достаточно, а попутный ветер поднимал из-под колес тучи пыли, покрывавшей толстым слоем и машины, и людей. Дышать стало совершенно нечем: как в кузове, так и в кабинах не было никакого спасения.

Наконец, показался Далан-Дзадагад ("Семьдесят источников" ) - центр Южно-Гобийского аймака, самый молодой и самый маленький аймак, состоявший из десятка домиков (преимущественно глинобитных) и юрт, приютившихся у подножия хребта Гурбан-Сайхан ("Три прекрасных" - хребет состоит из трех гор) (Названия гор, колодцев, поселков и т. д. обычно носят хвалебный оттенок. Это связано со старинными религиозными верованиями - "хорошими" названиями старались не рассердить злых горных духов, действиями которых объяснялись падеж скота, болезни и другие бедствия).Из трещин в скалах бьют источники, по числу которых и назван аймак.

В Далан-Дзадагаде мы организовали свою южную базу. Местные власти любезно предоставили нам большое помещение. Разгрузив машины, три из них тут же отправили обратно в Улан-Батор, а на оставшихся двух трехтонках и "Козле" двинулись в Баин-Дзак - около 100 километров к северо-западу от Далан-Дзадагада.

Перед нами расстилалось ровное, как стол, плато, и машины летели, словно птицы. Правда, ветер за ночь переменился в противоположном направлении и был снова попутный (опять по принципу наибольшей неприятности), но при хорошей дороге это было не так уж страшно. Только, когда ход замедлялся или машина поворачивала, клубы пыли окутывали нас как облаком.

Проехав километров 80, мы увидели Баин-Дзак, или "Пылающие скалы", как назвали это место американские палеонтологи, побывавшие здесь 25 лет назад и открывшие остатки меловых млекопитающих, динозавров и их яйца. Пылающие скалы R виде красных утесов возвышались над плато и в свете вечернего солнца казались особенно красивыми. Их название, как мы убедились потом, еще больше оправдывалось в жаркие дневные часы, когда кирпично-красные обрывы казались в пляшущем мираже действительно огненными утесами среди безбрежного моря.

Ян Мартынович, ехавший на "Козле", неожиданно отстал, и нам пришлось его дожидаться. Он вскоре появился с трофеем - убитым джейраном. Сумерки быстро сгущались, а мы еще не успели добраться до Пылающих скал, хотя они и казались совсем рядом. Пришлось заночевать, не ставя лагеря. Все настолько устали, что ограничились холодным мясом и чаем, тем более что начиналась песчаная буря и надо было успеть от нее укрыться. Мы срочно прибили брезенты и кошмы к бортам машин, сделав, таким образом, заслон от ветра. Но все равно песок набивался всюду. Южная Гоби встречала нас так же недружелюбно, как и Восточная.

К утру на наши спальные мешки намело толстый слой красного песка. Оглядевшись, мы убедились, что находимся всего в каком-нибудь километре от Пылающих скал.

Баин-Дзак, что означает "богатый саксаулом", представляет котловину, дно которой когда-то было заполнено озером, а теперь заросло саксаулом. Южный борт котловины - высокий обрыв, сильно расчлененный сетью оврагов в районе Пылающих скал, сложенных, как и весь обрыв, оранжево-красными песками и песчаниками.

Мы раскинули свой лагерь у самого подножия Пылающих скал, наслаждаясь величием этой пустынной, но по-своему привлекательной местности. В топливе не было недостатка, так как кругом росло сколько угодно саксаула. Колодец с прекрасной водой также был всего в 6 километрах от нас.

День выдался очень холодный - дул пронизывающий ветер и шел дождь со снегом. Несмотря на это, мы сразу же начали осмотр местонахождения, и Василию Ивановичу Пронину - неутомимому искалыцику костей, у которого уже был наметанный глаз после экспедиции 1946 года, повезло: он нашел гнездо яиц динозавров.

Впрочем, яйца динозавров встречались как гнездами, так и по одному. Они имели форму огурца длиной 8-10 сантиметров. Скорлупа идеально сохранила свою прижизненную скульптуру в виде очень мелких валиков и пор, а внутреннее пространство заполнилось илистым осадком. Яйца захоронились на месте их отложения - в тонкозернистых песках, так как при переносе они разрушились бы все и, конечно, не сохранилось бы гнезд. Вероятно, кладки яиц были затоплены водами и покрыты слоем осадков, попав таким образом в погребение.

Протоцератопсы и их гнезда (по Р. С. Лаллу, 1933)
Протоцератопсы и их гнезда (по Р. С. Лаллу, 1933)

Каким же динозаврам принадлежали эти яйца? Американские палеонтологи высказались за принадлежность их примитивным рогатым динозаврам - протоцератопсам, скелеты, черепа и другие остатки которых были в изобилии найдены в слоях с яйцами. По-видимому, это наиболее правдоподобное толкование, хотя И. А. Ефремов не исключал возможности, что яйца могли быть и черепашьими, тем более, что заведомо динозавровых яиц никто не видел. Изучение структуры их скорлупы показало, что они больше похожи на яйца птиц, нежели черепах. Это имеет свое объяснение, если заглянуть в глубь истории пресмыкающихся: динозавры принадлежат к обширной группе архозавров, от которых произошли птицы, тогда как черепахи имеют более далекие корни родства с динозаврами. Остается добавить еще, что теперь яйца динозавров уже не редкость, и они за последние два десятилетия найдены в Китае, Африке и Южной Европе. Возможно, что одни группы динозавров были яйцекладущими, а другие - живородящими, подобно таким рептилиям, как змеи.

Протоцератопсы, скелеты которых были найдены (американскими палеонтологами и нами) на Баин-Дзаке вместе с ископаемыми яйцами, представляли небольших, около полутора метров длиной, растительноядных динозавров. Их треугольная голова спереди оканчивалась мощным клювом, а сзади - громадным костным "воротником", защищавшим шею; на носу сидел небольшой зачаточный рог. На передних и задних лапах, как и у анкилозавров, были копытные фаланги. От протоцератопсов или близких к ним видов произошли более поздние рогатые динозавры - исполины с полутораметровыми рогами, многочисленные остатки которых найдены в Северной Америке. Но в Азии до сих пор нигде не обнаружены остатки настоящих (более поздних) рогатых динозавров, что является одной из загадок палеонтологии.

Не менее интересны были панцирные динозавры. Американские палеонтологи нашли череп, а Н. И. Новожилову удалось обнаружить скелет, но без черепа. Любопытно, что по своим размерам они вполне подходят друг другу. Однако, как нередко бывает в таких случаях, палеонтологи, не имея возможности сопоставить свои материалы, дают им разные названия. Так именно произошло и здесь - американская находка получила имя пинакозавра, а наша, которую изучал Е. А. Малеев, - сирмозавра ("медленно ползающий ящер"). То, что обе находки принадлежат одному и тому же виду динозавра, выяснилось окончательно совсем недавно - после работ Польско-Монгольской палеонтологической экспедиции (1963-1965), выкопавшей в Баин-Дзаке полный скелет пинакозавра, который объединил, таким образом, американскую и советскую находки.

Пинакозавр-сирмозавр в целом был сходен с таларурусом из Баин-Ширэ, хотя и имел некоторые отличия в строении скелета. Кроме того, как выяснилось теперь, таларурус жил в начале позднемеловой эпохи, а штакозавр - в середине. В дополнение к броне, в виде костных щитков и типов на спине, на конце хвоста у ппнакозавра имелся диск с острыми шипами (возможно, такой же диск был и у таларурусов, но он, как и голова, отвалился при захоронении), которыми ящер мог наносить очень сильные удары врагу. О силе ударов можно судить по окостеневшим сухожилиям, идущим вдоль всего хвоста.

Кроме протоцератопсов и анкилозавров, на Баин-Дзаке были найдены (и американскими учеными и нами) остатки мелких хищных динозавров - овирапторов и велоци-рапторов, которые, по предположению американских палеонтологов, питались яйцами протоцератопсов.

Вскоре наши машины ушли в Улан-Батор. С нами остался только "Козел" для подвоза воды к лагерю и разведочных маршрутов.

В то время как Эглон и Пресняков раскапывали с рабочими скелет панцирного динозавра, а Новожилов обследовал прилежащие участки, находя все повые кости динозавров, я предпринял маршруты в поисках палеоценовых млекопитающих, о находках которых сообщали американские ученые. С этой целью я отправился к юго-востоку, в район Гашату. Первый мой рейс был неудачный: там, где я проезжал, всюду были либо баин-дзаковские верхнемеловые песчаники, либо просто все было покрыто травой. На другой день мы с Эглоном повторили маршрут, сосредоточив поиски в центральной части обрывов. Нам удалось найти несколько обломков костей, принадлежавших именно тем млекопитающим, которых я искал.

После этого мы с Новожиловым совершили еще одну поездку. Полдня мы лазили по оврагам и, наконец, нашли небольшую россыпь костей. Правда, они казались как бы изъеденными под действием каких-то химических реакций, но сильное окремнение спасло их от полного разрушения. В пустынной местности окаменелые кости, попав на поверхность, нередко подвергаются дальнейшей минерализации и в первую очередь окремнению, делающему их очень прочными; но это возможно в том случае, если процесс минерализации идет быстрее процесса разрушения. Обычно же кость, попав на поверхность и будучи уже минерализованной в процессе захоронения, все-таки разрушается довольно быстро.

Что касается костей в Гашату, то они пролежали на поверхности по крайней мере несколько десятилетий, так как половина челюсти одного мелкого экземпляра млекопитающего была найдена американскими палеонтологами, а вторая половина, 25 лет спустя, нами. Выяснилось это недавно, когда американский палеонтолог М. Маккенна, занимающийся изучением палеоценовых млекопитающих, приехал в Москву и привез для сравнения слепки костей из коллекции, собранной американской экспедицией в Гашату. Один из этих слепков подошел к недостающей половине челюсти в нашей коллекции. Как и в случае с пикозавром-сирмозавром, каждая из половин челюсти была приписана разным видам животных. После установления единства челюсти ошибка была исправлена.

Палеоценовый еж - псевдиктопс
Палеоценовый еж - псевдиктопс

Дважды отправлялись мы с Новожиловым собирать кости, но их оказалось немного и залегали они в виде отдельных "карманов" в серых и красноватых глинах палеоцена. Нам удалось собрать несколько обломков черепов и немного костей скелета, принадлежавших древним млекопитающим: насекомоядным из группы ежей, архаическим копытным - диноцератам, и примитивным хищникам - креодонтам.

Палеоценовые ежи не были ежами в полном смысле этого слова - они еще, по-видимому, не имели жестких игл и не обладали способностью убирать свое тело под игольчатый покров. Питались они, вероятно, растительной пищей.

Своеобразную группу архаических копытных представляли диноцераты (дословно - "страннороги"), особенно их самые древние представители - продиноцераты, остатки которых мы нашли в Гашату. Эти животные были довольно мелкими, хотя более поздние представители достигали размеров медведя. Многими чертами своего строения продиноцераты напоминали креодонтов, от которых, по-видимому, и произошли первые копытные - в самом начале кайнозойской эры, т. е. в палеоцене. У продиноцерат были сильно развиты клыки, имевшие саблевидную форму, а сверху вдоль черепа проходил гребень, очень характерный для всех хищников; туловище и хвост отличались значительной длиной, а ноги, напротив, были короткие; ходили продиноцераты, как и хищники, опираясь на всю стопу. Однако коренные зубы имели такое же строение, как у жвачных, - они были приспособлены для растительной пищи. Таким образом, продиноцераты соединили в себе черты строения и хищников, и копытных; они как бы ушли от первых, но не дошли до вторых. Все представители гашатинской фауны были обитателями лесов.

Нужно сказать, что млекопитающие, появившиеся в начале мезозойской эры, примерно 200 миллионов лет назад, были представлены в течение всего мезозоя немногочисленными и мелкими формами. В начале кайнозойской эры, когда вымерло большинство пресмыкающихся, стали быстро развиваться четыре основные группы млекопитающих: насекомоядные, грызуны, хищники и копытные, из которых возникли все отряды известных нам плацентарных млекопитающих. В частности, от первой группы - насекомоядных - ведут свое начало приматы, к которым относятся обезьяны и человек.

Широкое распространение млекопитающих с наступлением кайнозойской эры и предшествовавшее этому "великое вымирание" пресмыкающихся - разнообразных динозавров, летающих и морских ящеров (к этому вопросу мы вернемся более подробно позже), связаны со значительными изменениями лика земной поверхности, произошедшими на грани мезозойской и кайнозойской эр. В конце мезозоя происходят мощные горообразовательные движения, приводящие к поднятию значительных участков континентов и их осушению (в том числе и территории Центральной Азии). Исчезают мелкие моря и громадные заболоченные низменности - места обитания многочисленных пресмыкающихся, большинство которых быстро вымирает, не будучи в состоянии приспособиться к новым условиям обитания. С течением времени горные массивы частично разрушаются, воды моря снова наступают на континенты, уровень рек повышается, климат становится мягче, а цветковые растения, появившиеся в конце мезозоя, широко расселяются, занимая в первую очередь равнины. Таким образом, для млекопитающих, влачивших дотоле жалкое существование в виде небольших лесных зверьков, возникает новая область обитания с богатой кормовой базой, в первую очередь травянистой и кустарниковой растительностью степных и лесостепных зон. Начинается "массовый выход" в степи сначала растительноядных животных, а за ними и хищников. Первые представлены в основном грызунами и копытными, насекомоядные остаются в лесах. Грызуны имеют жилища в виде нор, где хорошо защищены от хищников. Спасением же копытных служат только их собственные ноги, поэтому среди них развиваются быстро бегающие формы. У многих из них происходит редукция, или исчезновение боковых пальцев (лошади, антилопы и т. д.). Наряду с приспособлениями к быстрому бегу наблюдается и увеличение размеров, что также служит одним из средств защиты от хищников. В свою очередь и хищники, охотящиеся на степных животных, тоже становятся постепенно крупнее. Так в общих чертах происходило развитие млекопитающих, приспособившихся к обитанию на открытых пространствах.

Нам очень хотелось найти на Баин-Дзаке меловых млекопитающих, несколько черепов которых были добыты из конкреций американскими палеонтологами. Но сколько мы ни колотили конкреций, фортуна не была благосклонной. В результате нам стало казаться, что конкреции на поверхности баин-дзаковских песчаников на склонах и в основании обрывов - одно и то же, и что все они представляют остаточную фракцию залегавших когда-то выше палеоценовых слоев, заключающих аналогичные конкреции в Гашату. Именно к таким выводам пришел Новожилов, полагая при этом, что описанные американскими палеонтологами меловые млекопитающие на самом деле являются палеоценовыми. Однако, как показали исследования Польско-Монгольской экспедиции, которой удалось снова напасть на "золотоносный участок" и добыть некоторое количество черепов млекопитающих, по-видимому, на Баин-Дзаке имеется не один горизонт с конкрециями, и меловые млекопитающие американской экспедиции в действительности таковыми и являются, хотя геологическое строение Баин-Дзака дискутируется до сих пор.

Как местонахождение Баин-Дзак представлял несомненный интерес, но костей здесь было не особенно много, и через неделю наши работы уже подходили к концу. С нетерпением мы ожидали приезда Ефремова (который должен был появиться со дня на день) с тем, чтобы отправиться дальше на юг, в Нэмэгэту - основной район наших раскопок в этом году.

1 мая было и у нас днем отдыха, хотя это казалось чем-то непривычным, так как трудно представить себя в экспедиции без экспедиционной работы. Поэтому утром, отметив праздник, все разошлись бродить кто куда. Эглон с Новожиловым отправились к северо-восточным обрывам, а я - на запад, к небольшим песчаным обрывам с саксаулом, расположенным в дне котловины. Здесь американцы собрали значительное количество кремневых орудий первобытного человека, и мне хотелось обследовать это место. Я приходил сюда еще несколько дней назад и наполнил все свои карманы, собрав сотни различных скребков, ножичков, наконечников стрел и других орудий. Они радовали глаз своими сочными разнообразными красками и казались особенно привлекательными на ярком гобийском солнце. В первое путешествие я настолько увлекся сбором орудий, что не заметил, как село солнце и быстро начала надвигаться темнота, и тогда обеспокоенный Эглон выслал мне навстречу "Козла". Так и теперь, я ползал вдоль бровок обрывчиков, позабыв обо всем. А между тем надвигалась песчаная буря. Солнце закрылось пылевыми тучами, сразу стало темно и холодно. Хлынули потоки песка, беспощадно секшего лицо. Буквально на пять шагов вокруг ничего не было видно. Я перестал собирать орудия и решил вернуться в лагерь, до которого было километров пять. Идти пришлось вслепую. Все же я не сильно ошибся направлением, и часа через два, исхлестанный песком, но с полными карманами драгоценных кремневых орудий был в лагере. Эглон с Новожиловым, находившиеся ближе к лагерю, успели вернуться заблаговременно. Они сделали несколько находок костей различных динозавров. Только к вечеру буря немного утихла. Все вещи были "пропитаны" песком. Но нам к этому было уже не привыкать. А сколько впереди предстояло еще таких бурь!

Археологические сборы насчитывали несколько тысяч орудий, принадлежавших к двум культурам неолитического времени. Вероятно, неолитический человек жил в течение многих поколений на берегах озера, заполнявшего тогда Баин-Дзаковскую котловину.

Особенно интересную находку представлял кусок скорлупы страусового яйца. На нем был точно такой же рисунок, как па скорлупах яиц, находимых в стоянках первобытного человека в Центральной Африке. Но об этом я узнал позднее - в Москве от пнакомого археолога профессора А. П. Окладникова (ныне - академика), которому были переданы все коллекции.

2 мая прибыл И. А. Ефремов, а с ним Е. А. Малеев, М. Ф. Лукьянова п новый переводчик - Намнандорж. Они приехали в Баин-Дзак на одной машине, оставив остальные в Далан-Дзадагаде. Перед их приездом утром в лагере разыгралась кровавая драма. Наша единственная женщина - Мария Федоровна Лукьянова, или, как мы ее по-дружески звали, Марафед, обожала собак и уговорила Ивана Антоновича приобрести для экспедиции овчарку. Кадо был еще молодым псом, но очень крупным и, что самое плохое - недрессированиым. Жил он в "командирской" палатке, где помещались Эглон, Новожилов и я. Кадо, как видно, плохо знал правила "собачьего поведения" и частенько бросался с угрожающим рычаньем не только на других сотрудников экспедиции, но и на нас, живших с ним в одном "доме" - в палатке. Это, естественно, нам не нравилось, так как мог произойти несчастный случай. В этот день пес был почему-то особенно не в духе и не желал признавать никакой дисциплины.

Когда помощник повара, один из рабочих, вошел к нам в палатку с завтраком, Кадо рванулся к нему, яростно оскалив зубы. Парнишка со страха уронил миски и прыгнул на чью-то кровать. Эглон со свойственным ему темпераментом и, вероятно, с неменьшей, чем у Кадо, яростью в этот момент схватил пса за ошейник, но тот цапнул Эглона за руку - это уже было пределом. Через 5 минут заседал "трибунал" в составе командной тройки. Было установлено покушение на жизнь начальника нашего отряда, за что Кадо был вынесен смертный приговор. Через полчаса он был вывезен в поле и застрелен.

Бедная Марафед рыдала, обвиняя нас в кровожадности, но, по-видимому, лучше было пожертвовать жизнью пса, чем кого-нибудь из сотрудников. Когда страсти поулеглись, мы стали подшучивать над Эглоном, что ему придется принимать уколы или он рискует взбеситься через 21 день. К счастью, рана на руке вскоре зажила, а еще через некоторое время был забыт и сам инцидент.

Ефремов осмотрел все наши раскопки, совершил большой маршрут по всему Баин-Дзаку и в Гашату. Посовещавшись, мы решили закончить здесь работы и направиться в Нэмэгэту. 4 мая лагерь был свернут, и во второй половине дня экспедиция выехала в Далан-Дзадагад.

предыдущая главасодержаниеследующая глава









© PaleontologyLib.ru 2001-2019
При копировании материалов проекта обязательно ставить активную ссылку на страницу источник:
http://paleontologylib.ru/ 'Палеонтология - книги и статьи'

Рейтинг@Mail.ru Rambler s Top100

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь