Монофилия или полифилия

Сторонники монофилии утверждают, что каждая таксономическая единица происходит от одного корня: вид - от одного вида, ранее существовавшего, и притом от популяций, живших на определенном участке всего ареала обитания данного вида; род - от одного и того же вида, хотя разные виды нового рода могли возникать от очень отдаленных друг от друга популяций данного предкового вида; подсемейство - от одного и того же рода и т. д. Естественно, что с монофилетической точки зрения каждый новый вид мог возникать только однажды, и в истории органического мира не могло быть повторных появлений одного и того же вида, одного и того же рода, т. е. одной и той же естественной таксономической единицы.

Сторонники же полифилетической концепции думают, что любая таксономическая единица может иметь множественное происхождение, может происходить от двух или нескольких, даже от многих предковых форм. Согласно этой концепции, каждый новый вид возникает в разных местах, которые могут быть весьма значительно отдалены одно от другого, и такие популяции нового вида происходят - совершенно независимо одна от другой - от разобщенных групп особей предкового вида; при этом новый вид возникает не только в разных местах, разных областях и провинциях, но и в разное время, даже в разные геологические моменты. Один и тот же род может возникать от разных видов предкового рода в разных областях как одновременно, так и разновременно; некоторые полифилетисты допускают даже происхождение одного и того же рода от разных предковых родов.

Представители классического дарвинизма отстаивали монофилетическое понимание происхождения таксономических категорий, но ни Дарвин, ни другие передовые ученые- дарвинисты не придерживались той, доведенной до абсурда, точки зрения ультрамонофилетистов, согласно которой новый вид являлся потомством одной пары особей материнского вида.

Дарвин признавал возможность массового и определенно направленного изменения представителей вида на больших пространствах, занимаемых его популяциями, но широкое распространение этого явления было доказано лишь после Дарвина. При установлении одних и тех же условий существования на большой площади, формы нового вида могли возникать в разных точках ареала обитания старого вида, а этот ареал мог быть и не сплошным во время возникновения нового вида. В дальнейшем близкие друг к другу поселения нового вида, очевидно, сливались воедино вследствие расселения его особей.

Зоогеография располагает множеством фактов, указывающих на то, что на более или менее обособленных участках, например на островах и в озерах, если изолированность этих участков сохранялась в течение достаточно долгого времени, развивались свои эндемичные виды и роды, иногда и более крупные группы, отсутствующие на аналогичных, не очень отдаленных от этих мест участках. Примерами могут служить Байкал и многие океанические острова с их эндемичными фаунами. Относительно некоторых океанических островов было установлено, что даже на территории одного и того же острова отдельные долины, разобщенные одна от другой гребнями, имеют свои формы брюхоногих моллюсков, не встречающиеся в других долинах.

Палеобиология может привести еще более разительные примеры такой эндемичности фаун, живших на участках, которые были обособлены от ближайших аналогичных участков трудно проходимыми пространствами среды иного типа. Такие примеры дает история бассейнов Черноморско-Каспийской области в течение верхнетретичной эпохи. Не говоря уже о том, что тут возникали виды и роды, отсутствовавшие за пределами данной области, даже в отдельных бассейнах, например в Каспийском и Черноморском, были комплексы форм, ограниченных своим распространением только одним из этих бассейнов. Так, в понтический век нижнего плиоцена эти бассейны сначала имели достаточно постоянную и широкую связь, ив нижнепонтических отложениях обоих бассейнов встречается много тождественных видов. Позже, во второй половине понтического века эти впадины были разъединены сушей, и хотя оба бассейна, Черноморский и Каспийский, сохраняли свой солоноватоводный характер и были в приблизительно одинаковых климатических условиях, с верхнепонтического века моллюски Черноморского бассейна сильно отличаются от своих родичей, живших в Каспийском бассейне. Это расхождение растет и в наиболее изменчивой группе, в сем. Cardiidae, достигает особенно резкого выражения: общие виды почти отсутствуют, зато имеются не только виды, но и роды, свойственные лишь одному из этих бассейнов. Впрочем, значительные различия в фауне можно отметить даже в пределах одного и того же Черноморского бассейна: кардииды киммерийского и куяльницкого яруса (средний плиоцен и низы верхнего плиоцена) Керченского полуострова отличаются от комплекса кардиид одновозрастных так называемых дакийских отложений Румынии не только видами, но и родами, развивавшимися в отдельных заливах одного и того же морского бассейна. В подобных случаях аналогичные в общем условия существования вели к образованию сходных, но не тождественных видов. Когда устанавливалось достаточно широкое сообщение между соответствующими бассейнами или же участками, виды, возникшие в одном бассейне или на одном участке, расселяясь, проникали и в другой бассейн.

Резко выраженное своеобразие фауны млекопитающих Ю. Америки, где в условиях изоляции от остальных материков возникли не только новые роды и семейства, но и новые отряды, также говорит в пользу монофилии. О том же свидетельствует фауна Австралии. Полифилетическая гипотеза должна быть признана отвергнутой всем развитием биологии и в частности палеонтологии. Поэтому и естественная классификация органического мира должна быть построена на монофилетическом понимании эволюции.